Содержание

Назад  • Дальше




Я размешиваю народ и не общаюсь
с ним, пока он не превратится в массу.

А. Гитлер

Пропаганда является одним из основных средств поли­тической манипуляции. В отличие от рекламы пропаганда не ограничена жесткими временными рамками и ее не про­сто выявить. Мы сталкиваемся с ней ежедневно, но не все­гда это замечаем.

Пропаганда — это вид массовой коммуникации. «Какого рода коммуникацией является пропаганда? Отвечая на этот вопрос, исследователь должен заострить свое внимание на следующих моментах: 1) содержании коммуникативного послания; 2) эффекте послания, оказанном на реципиента; 3) авторе послания и, в особенности, его мотивах»1. По мнению К. Фридриха, контент-анализ не позволяет выявить основные характеристики пропаганды, поскольку любое ут­верждение несет в себе пропагандистский эффект. Все зависит от контекста. «Этот контекст создается пропаганди­стом, который создает послание, и аудиторией, которой это послание адресовано, реципиентом, которого шутливо называют «пропагусь»2.

Остановимся немного подробней на этом «забавном» термине. Английское propagoose при дословном переводе несколько теряет свою смысловую нагрузку. В русском языке глупых, одураченных людей чаще называют «ослами» или «баранами». А вот в грузинском языке слово «бофо» («бати» — гусь) как раз применяется по отношению к глупым, несамостоятельным людям, позволяющим себя дурачить. Есть еще более интересное слово — «бофофдобд» (буквально — «гусемозглый»). В русском языке этому слову соответствует выражение «бараньи мозги». После таких нелицеприятных пояснений (поскольку все мы в той или иной степени «пропагуси») договоримся пользоваться термином К. Фридриха в первозданном виде. Во-первых, из уважения к автору, во-вторых, все же не так обидно, как, скажем, «пропабаран» или «пропаосел».

Как работает пропагандистская машина? Само слово «пропаганда» уже несет в себе негативный оттенок. Во мно­гом это связано с одним из «отцов» современной пропаган­ды — И. Геббельсом. Выражение «геббельсовская пропа­ганда» носит откровенно ругательный характер. Но даже без эпитета «геббельсовская» она подсознательно ассоци­ируется с нацистской пропагандистской машиной.

Мощь этого оружия была действительно велика. Гитлер писал в «Майн Кампф»: «С помощью умелого и длительного применения пропаганды... можно представить народу даже небо адом и, наоборот, самую убогую жизнь представить как рай»3.

В фильме «Покаяние», провожая в последний путь дик­татора Варлама Аравидзе, один из присутствующих гово­рит: «Он обладал удивительным даром превращать врага в друга, а друга — во врага». Пропаганда при диктаторских режимах действительно в состоянии черное представить белым, а белое — черным, поскольку «контрпропаганда или объективная информация совершенно недопустимы»4. В на­цистской Германии пропаганда носила тотальный характер благодаря тому, что «любая организация, союз, учреждение и институт наряду с основной своей работой занимается и пропагандой»5.

Однако в демократическом обществе дело обстоит не­сколько иначе. К. Фридрих приводит пример взаимной ней­трализации пропагандистских усилий двумя общественными организациями, провозглашавшими противоположные цели и затратившими одинаковые усилия на пропагандист­ские мероприятия. В то же время он отмечает, что подобное равновесие — явление крайне редкое. Как правило, если выгодам, которые сулит пропаганда, не противостоят серь­езные аргументы, доказывающие невыгодность того, что предлагается, организовать контрпропаганду невозможно. Если же пропаганда не идет вразрез с одобренными обще­ством политикой и но