§ 4. Пропаганда, или Охота на «гусей» Я размешиваю народ и не общаюсь А. Гитлер Пропаганда является одним из основных средств политической манипуляции. В отличие от рекламы пропаганда не ограничена жесткими временными рамками и ее не просто выявить. Мы сталкиваемся с ней ежедневно, но не всегда это замечаем. Пропаганда — это вид массовой коммуникации. «Какого рода коммуникацией является пропаганда? Отвечая на этот вопрос, исследователь должен заострить свое внимание на следующих моментах: 1) содержании коммуникативного послания; 2) эффекте послания, оказанном на реципиента; 3) авторе послания и, в особенности, его мотивах»1. По мнению К. Фридриха, контент-анализ не позволяет выявить основные характеристики пропаганды, поскольку любое утверждение несет в себе пропагандистский эффект. Все зависит от контекста. «Этот контекст создается пропагандистом, который создает послание, и аудиторией, которой это послание адресовано, реципиентом, которого шутливо называют «пропагусь»2. Остановимся немного подробней на этом «забавном» термине. Английское propagoose при дословном переводе несколько теряет свою смысловую нагрузку. В русском языке глупых, одураченных людей чаще называют «ослами» или «баранами». А вот в грузинском языке слово «бофо» («бати» — гусь) как раз применяется по отношению к глупым, несамостоятельным людям, позволяющим себя дурачить. Есть еще более интересное слово — «бофофдобд» (буквально — «гусемозглый»). В русском языке этому слову соответствует выражение «бараньи мозги». После таких нелицеприятных пояснений (поскольку все мы в той или иной степени «пропагуси») договоримся пользоваться термином К. Фридриха в первозданном виде. Во-первых, из уважения к автору, во-вторых, все же не так обидно, как, скажем, «пропабаран» или «пропаосел». Как работает пропагандистская машина? Само слово «пропаганда» уже несет в себе негативный оттенок. Во многом это связано с одним из «отцов» современной пропаганды — И. Геббельсом. Выражение «геббельсовская пропаганда» носит откровенно ругательный характер. Но даже без эпитета «геббельсовская» она подсознательно ассоциируется с нацистской пропагандистской машиной. Мощь этого оружия была действительно велика. Гитлер писал в «Майн Кампф»: «С помощью умелого и длительного применения пропаганды... можно представить народу даже небо адом и, наоборот, самую убогую жизнь представить как рай»3. В фильме «Покаяние», провожая в последний путь диктатора Варлама Аравидзе, один из присутствующих говорит: «Он обладал удивительным даром превращать врага в друга, а друга — во врага». Пропаганда при диктаторских режимах действительно в состоянии черное представить белым, а белое — черным, поскольку «контрпропаганда или объективная информация совершенно недопустимы»4. В нацистской Германии пропаганда носила тотальный характер благодаря тому, что «любая организация, союз, учреждение и институт наряду с основной своей работой занимается и пропагандой»5. Однако в демократическом обществе дело обстоит несколько иначе. К. Фридрих приводит пример взаимной нейтрализации пропагандистских усилий двумя общественными организациями, провозглашавшими противоположные цели и затратившими одинаковые усилия на пропагандистские мероприятия. В то же время он отмечает, что подобное равновесие — явление крайне редкое. Как правило, если выгодам, которые сулит пропаганда, не противостоят серьезные аргументы, доказывающие невыгодность того, что предлагается, организовать контрпропаганду невозможно. Если же пропаганда не идет вразрез с одобренными обществом политикой и но |